Другаль Сергей - Вишневый Компот Без Косточек
Сергей Другаль
Дела земные
Вишневый компот без косточек
Воспитатели летнего лагеря дошкольников при океанском центре Института
Реставрации Природы пребывали на песчаном пляжике на берегу озера, там, где
неподалеку рыжая саванна упирается в зеленую границу леса.
- Гром нервничает, - сказал Рахматулла.
- Он всегда неспокоен, если Варсонофий облизывается. - Олле играл
кисточкой львиного хвоста. - Вообще, псу развернуться негде. - Олле вытянулся
на песке, положив голову на львиный бок.
Нури сосредоточенно рассматривал синего жука, застывшего на желтой
кувшинке. Какая-то птаха кричала в лесу радостно и тонко. Хогард откинулся,
подставляя солнцу незагорающее лицо, серьга в его ухе нестерпимо сверкала.
- А вчера бувескул высветлил компот и раздвоился. - Хогард старался
поймать взгляд Нури. - Это, скажу вам, зрелище.
- Это что, - пробормотал Нури.
Жук слетел с кувшинки и копошился в песке у морды Грома. Пес прикрыл его
лапой, прислонился ухом, вслушиваясь.
- У меня третьего дня двое завернулись в гракулу. - Иван Иванов доел
персик, закопал в песок косточку, потом вытащил из носа Рахматуллы длиннющего
ужа и швырнул его в озеро. Уж поплыл, оставляя на зеркальной глади усатый
след.
- Не может быть, - Олле приподнял голову. - Гракула уплощается, если она
перед тем кубична.
- Именно. Они подстерегли такой момент и гладили ее в четыре ладошки.
- В четыре? Кто бы не уплощился... - Рахматулла проводил взглядом ужа,
потрогал себя за нос. Потом закинул ноги за плечи, встал на руки и застыл в
этой невозможней позе.
Иван насыпал над косточкой холмик, набрал в горсть воды и полил. Истомная
жара погружала в дремоту, и горизонт расплывался в колышущемся мареве. Гром
залез в воду, улегся мордой к берегу. С усов его капало.
В пещере запищал зуммер и послышался голос Отшельника:
- Это вас, Олле. Сатон говорит, что вход в центр кто-то блокировал. Он
интересуется вашим мнением.
Олле встал, и лев тут же полез в воду в сторонке от пса.
В пещере было сумрачно и прохладно. Отшельник сидел в плетеном кресле над
чертежами механозебры, а над письменным столом в туманном сфероиде
фокусировалось объемное изображение Сатона. Они о чем-то тихо беседовали.
- Я слушаю, здравствуй, дед, - сказал Олле.
- Ни Нури нет, ни Ивана. - Сатон форсировал звук. - Куда все подевались?
- Педсовет у них. А я там в качестве сочувствующего.
- Педсовет! А у меня тут гад лежит. Смотри.
В сфероиде возникло знакомое изображение входа в центр ИРП. На белых
ступенях между двумя золотыми дельфинами разлеглась огромная серая кобра.
Голова ее была приподнята и беспокойно шевелилась.
- Ни войти, ни выйти. - В сфероиде снова возник Сатон.
- Это не опасно. Идите смело.
- То есть?
- Это голограмма, дед. Через нее ступени просвечивают. Видимо, Нурина
ребятня забавляется.
- М-да, - Сатон дернул себя за бороду. - С вами не соскучишься.
Олле вышел из пещеры, задвинув за собой занавес. Конь, мокрый после
купания, ждал его, и Олле прижался к прохладному боку. Воспитатели уже
искупались и снова валялись на песке. Только Нури, равнодушный к жаре, о
чем-то сосредоточенно думал.
- Там кто-то из твоих сфокусировал змею... - сказал Олле.
- Это что, - махнул рукой Нури. - Это ерунда. Хуже всего, что я тоже
погряз.
- А кто еще? - спросил Иван. - И в чем?
Персиковая косточка уже проросла, и Иван нетерпеливо вытягивал из песка
маленький ствол, распрямлял ветви и проглаживал между пальцами листики. На
глазах под его руками завязались бутоны и распустились в соцве