598474ea   

Дружников Юрий - Кайф В Конце Командировки



Юрий Дружников
Кайф в конце командировки
1.
Лифт в гостинице конечно же ремонтировали, и Полудин потащился вверх по
лестнице на своих двоих. Звук шагов отсутствовал: ступени покрывала мягкая
дорожка, а ее - серое, в грязных следах полотнище, оберегающее от
постояльцев невидимую красоту дорожки.
Полудин устал и теперь был весь в предвкушении кайфа.
Ну потрепали друг другу нервы, как положено, и успокоились. Проект-то
давно принят, акт подписан, хотя главный конструктор вяло бурчал, что еще
неизвестно, потянет ли транспортер при высокой температуре. Мелкие претензии
заказчика обещано удовлетворить под честное слово. Там будет видно,
переделывать или нет. Обещание это на бумаге не зафиксировано. Как многие
российские люди, Полудин не мог не схитрить, но и хитрить было лень. По этой
же причине заказчики сделали вид, что поверили: им тоже все было до
лампочки. Завтра придется отметить командировку и - домой.
Комбинировать Полудин умел не лучше и не хуже других. Секретарше, у
которой отмечал командировку, он дарил конфетку, а после просил поставить
печать без даты, так как он не может достать билет и уедет через пару дней.
Билет он достать всегда мог посредством личного обаяния и старался уехать
сразу. Если билетов не было, он приходил к поезду и давал в лапку
проводнице.
Потом дома эти два дня Полудин валялся в постели и глядел телевизор, а
вечером до прихода жены уходил с друзьями просадить червонец, заначенный у
государства не без приложения личной энергии. Друзья эти были не с работы.
Для тех он еще не вернулся и по телефону отвечал писклявым голосом: "Папы
нету дома".
После отдыха, правда, приходилось снова съездить на вокзал к приходу
того же поезда и для отчета купить у проводницы за рубль билет, забытый у
нее частным пассажиром. Дату в командировочном удостоверении Полудин
проставлял, как ему было надо. Впрочем, недавно замдиректора по кадрам и
режиму Хануров завел привычку проверять присутствие подчиненных на местах и
звонил на заводы. Кадровики сговорились, и командированных из Москвы стали
более строго отмечать здесь, на "Химмаше", так что свобода опять ужалась.
Сегодня у Полудина она сократилась вот до этого вечера.
Протолкавшись через проходную "Химмаша" в шесть вечера, командированный
проехал в набитом автобусе до городской кассы за билетом. Билет оказался, но
не купейный, а мягкий. На него денег не хватило, и пришлось взять
плацкартный, в общий вагон. Афиша областного драмтеатра обещала пьесу о
ковании чего-то железного. Весь город был в призывах отдать все силы, но от
этого только больше хотелось оставить хоть что-нибудь для себя.
И вот у него - свобода, а ее мало или вообще нету, и завтра совсем не
будет, это уж точно. Завтра будет только слово "надо". А свобода - это
когда не надо. Свобода бывает исключительно в конце командировки, потому что
ты не тут и не там. Уже почти не тут, но еще совсем не там. В командировку
посылают теперь нечасто: экономят деньги. Ездит начальство, которому тоже
хочется поставить штампик и глотнуть свободы. В общем, сегодня плевать на
"Химмаш", отрасль, Москву и весь социалистический лагерь - Полудин будет
гулять!
По дороге он обдумывал вопрос с рестораном. На пятерку, оставшуюся в
кармане, туда не попрешь. Хорошо еще, за гостиницу берут вперед. Не доверяют
и правильно делают. Но просто бутылка - это тоже в конце концов неплохо. У
других и на нее нету.
Полудин сравнительно быстро взял в продмаге водку, выброшенную к концу
рабочей смены, и полбух



Содержание раздела